vk.com/fotoandrock, 03.03.2017. Фестиваль Одиночек, Санкт-Петербург

25 февраля ВАСИЛИЙ К. принял участие в «Фестивале Одиночек». В преддверии питерской презентации нового альбома «Военный храм» нашим журналистам удалось побеседовать с артистом. В интервью для портала «Photo&Rock» Василий К. рассказал о новом альбоме, о событиях, мотивирующих на его создание, о наболевшем, о геополитике, поделился своими мыслями о высшем, бесконечном и таком гармоничном мире – музыке.

PHOTO&ROCK: Итак, первый вопрос. Так как у вас вышел новый альбом, то сначала о нём. Как я понимаю, альбом больше на военно-политическую тему, как говорит само название «Военный храм». В этом альбоме вы выразили своё мнение, касающееся не совсем спокойной обстановки вокруг нас?

ВАСИЛИЙ К.: Да, это так, потому что я с детства не любил гопников, а когда вижу, что они стали брать верх в последние несколько лет, всё моё существо начинает протестовать. Это может быть слишком просто сказано, но дело в том, что есть некая модель сознания, которая характерна для большого количества людей в нашей стране, особенно для мужчин, девчонки лучше намного, слава богу. Она характеризуется тем, что, как у одной шведской панк-группы в тексте было сказано, «лизать – наверх», топтать – вниз»». То есть ты получаешь удовлетворение и подтверждение своей личности от того, что ты топчешь того, кто слабее тебя, если у тебя есть такая возможность. Но ты не можешь при этом быть абсолютным ханом и владельцем Вселенной, хотя ты к этому и стремишься. Ты вынужден встраиваться в систему. Тебя пнут сверху, а ты пнешь того, кто снизу, а тому, кто наверху, постараешься сделать приятно.
Эта модель сознания является регрессивной по отношению к основному закону Вселенной, которая явно запрограммирована на постоянное усложнение. Такие вещи, как эмпатия, любовь людей друг к другу, сочувствие, являются очень поздними изобретениями материи. Большую часть нашей материальной истории, миллиарды лет, были просто атомы, летающие в пустоте куски камня, а такие вещи, как человечность, уважение этой человечности – очень поздние изобретения. Поэтому всё, что работает на это, я могу счесть прогрессивным, а всё, что работает против этого, – регрессивным. Например, такие действия, как нападение на другую страну ради того, чтобы забрать у нее кусок территории. Человечество после Второй мировой войны, испугавшись основательно, попыталось придумать систему правил, по которой Третья мировая война больше не случится из-за захвата территории. Однако наш президент российский берёт и всё это дело нарушает. Это меня глубоко возмущает. Но это только частный случай. В основном, что можем видеть сквозь всю нашу историю, историю человечества — мы идем вверх. Ни тебя, ни меня больше кто-то, проезжающий мимо на коне, е*нуть дубиной по башке не может, потому что ему просто так хочется. Больше так нельзя. Это многовековой труд людей, за который их жгли на кострах, за это их объявляли инакомыслящими. Человечество может входить в тёмные фазы, но общий вектор развития неизменен – он направлен на усложнение, на повышение того, что мы считаем человечностью, и на понижение того, что мы считаем «инфернальностью» — хороший термин советского фантаста Ефремова.
Я был маленьким, когда происходили чеченские войны, когда происходила грузинская, когда происходила афганская война, я не мог это осознанно воспринять. А сейчас мне просто больно, что я живу здесь, и моя страна, одновременно развешивая вокруг георгиевские ленточки и славя победителей, на моей памяти ничего, кроме захватнических войн против других народов, не делала. Я вижу здесь лицемерие и ложь. Поэтому в моём альбоме, насколько я могу как музыкант, как человек, который пишет какие-то песенки, до кого-то это донести, потому что для меня это важно. Я не призываю кого-то к чему-то. Это просто моя позиция, я её предлагаю, я считаю её нужной. Надеюсь, что кто-то считает так же.

PHOTO&ROCK: В вашем альбоме больше сатиры или сочувствия?

ВАСИЛИЙ К.: Конечно, сочувствия. Сатира – это постмодернистский способ обращаться с материалом, со своим творческим началом, с тем, что происходит вокруг, и она там есть. Но просто сочувствия и призыва к сочувствию к тому, кому ты пока ещё не сочувствуешь, там намного больше.

PHOTO&ROCK: Что для Вас приятнее: сам процесс создания альбома со всеми составляющими или же презентация зрителям, когда вы делитесь своими эмоциями и получаете какую-то отдачу от зала?

ВАСИЛИЙ К.: Вообще, сделать альбом, такой как «Военный Храм», – это довольно сложная задача, которая включает в себя много психологических стадий. Сначала я показываю банде новые песни, я смотрю, нравятся они им или нет. У меня прекрасная банда, но я там не командир, у нас полная демократия, то есть мы делаем только то, что нравится всем нам. Потом репетируем, потом записываем, потом я сам всё свожу, потом я сам всё мастерю. И какой из этих этапов более важный, я затрудняюсь сказать. Я счастлив, когда сделано сведение, мастеринг и альбом отдан в печать, и я получил его, как он есть. Вот тогда я доволен. А до этого это, наверное, что-то, напоминающее роды. Больно, и красиво, и важно.

PHOTO&ROCK: Вы сказали, что собираетесь в тур по Украине. Чего вы ждете от этого тура?

ВАСИЛИЙ К.: В прошлый раз я ездил в Украину в 2014 году. Это как раз тогда, когда весь этот кровавый тухляк начался. И я въехал на территорию Украины с немножко вжатой в плечи головой, потому что, посмотрев российский телевизор, ожидал, что сейчас вокруг будут марширующие бандеровцы-фашисты, жгущие евреев. Но, как обычно, я увидел пространство, где живут люди, совершенно такие же, как и до этого, всё такое же. Ну, проверили паспорт на границе. И всё. Опять мои друзья, опять этот язык, опять общие ориентиры, опять общий культурный бэкграунд – я не заметил никакой разницы. Разницу я заметил, когда в те дни я въехал в Крым, а это было за два дня до референдума. Там я заметил неадекватных людей, а в остальной части Украины всё было тревожненько так, но нормально, всё работало, люди жили своей жизнью. И я думаю, что то же самое увижу и сейчас. Знаю, что там масса классных людей, как и здесь, и это самое главное.

PHOTO&ROCK: Тогда перейдем к более общим вопросам. Вы сможете назвать три наиболее знаковых для вас альбома, будь то альбомы, записанные с вашей первой командой «The Kurtens» или же с «Интеллигентами»?

ВАСИЛИЙ К.: Дело в том, что насчёт первых альбомов говорить сложно, потому что там просто была куча записей, которые альбомами считать не за что. Ну, конечно. Василий К. & «The Kurtens» – то, что я записал с моими шведскими друзьями, – это для меня первая веха, самая огромная и дорогая, потому что она для меня значит массу вещей. Во-первых, это подтверждение тому, что, когда я приехал в Швецию, не зная ни английского, ни шведского, просто умея играть на гитаре, я тут же нашел круг друзей. «Hey, I am Vassily, I play guitar!» – этого было достаточно, чтобы создать себе круг друзей. И те записи, которые мы сделали вместе со шведами, для меня очень дороги. Это первая веха.
Вторая веха – это альбом «High», это ребята, которых я собрал в России. Прошло несколько лет, и я нашел тех людей, которые мне были нужны.
И еще одна веха – это альбом «Териберка», в котором я начал говорить «по-взрослому», скажем так. Там очень глубокие чувства вовлечены, и мы пытались сохранить магию живого звука, то есть бас, барабаны, пианино, голос, гитара в студии одновременно, чтобы всё было записано сразу. Если вы знаете, как делаются многие нынешние записи, то, возможно, вы оцените.

PHOTO&ROCK: Сейчас очень многие музыканты пытаются скооперироваться и занимаются очень интересными совместными проектами. Вам хотелось бы с кем-нибудь из музыкантов сделать что-то новое, интересное, совместное?

ВАСИЛИЙ К.: Я увлекаюсь такой вещью, как свободная импровизация. Этика этого движения подразумевает, что люди постоянно играют друг с другом, причем люди разные со всего земного шара. У меня есть альбом и ещё несколько записей, которые я хочу выпустить, записанных именно так, с людьми со всего земного шара. Мы просто собрались поиграть и всё это записали. И так происходит более-менее постоянно. Постоянный приток новых идей. Постоянный приток новых людей. Высшая задача музыки и искусства выполняется, когда ты взаимодействуешь с другими. Это высшая материя, и я это ценю больше, чем одиночную игру. Поэтому я постоянно делаю проекты с другими людьми. Возможно, я что-то не издаю, не делаю сильно публичным, поэтому это не особо заметно.

PHOTO&ROCK: Вы хотели когда-нибудь выступать на крупных площадках, на стадионах? На мой взгляд, у вас очень сложная музыка и тексты тоже, они прекрасны, но они не для массовой аудитории. У вас есть своя уютная публика.

ВАСИЛИЙ К.: «Уютная» — какое страшное слово. Я бы предпочел, чтобы они были изрыгающими огонь демонами все до единого. Я пишу, как чувствую. Ещё в шестнадцать лет я понимал, что если связался с искусством, если подписываешь этот договор, посвящая свою жизнь искусству, то не жди люксов. Я был всегда к этому готов. Но будь честным, пожалуйста. Это я тоже понял довольно рано. Я не считаю веру хорошим качеством. Лучшее качество человека – сомневаться и находить новое, а вера этого не предполагает. Но в этом конкретном случае я верю в музыку, и я верю в то, что люди посвящают ей свои жизни, как надо, как я это сделал. Придет ли пятьдесят человек, сто, триста, пятьсот, блин, один, пятьсот миллионов – не важно, но очень хочется, чтобы кто-нибудь слушал.

PHOTO&ROCK: Вы когда-нибудь рисовали себе образ вашей целевой аудитории?

ВАСИЛИЙ К.: Нет, никогда не рисовал, честно. Я просто пою то, о чём я хочу петь, а люди слушают. Они могут быть любого возраста, положения и так далее.

PHOTO&ROCK: Мне интересно, у вас есть какой-нибудь предконцертный ритуал?

ВАСИЛИЙ К.:У меня одного нет. У группы есть: мы обнимаемся в кружок, как футболисты, и говорим, хором повторяем: «Дай себе, воистину себе!».

PHOTO&ROCK: И, пожалуй, последний вопрос, чтобы вас не утомлять, наиболее общий. Дайте, пожалуйста, свое определение понятия «русский рок».

ВАСИЛИЙ К.: Это понятие получило массу дурацких коннотаций. Пример одной из причин, почему я, получив образование музыковеда в Швеции, не стал этим заниматься. Потому что любые термины, которые описывают музыку, очень далеки от самой сущности музыки. «Русский рок». Хорошо. В этом самом «русском роке» рядом я и Скляр, которого я презираю за то, что он сделал с песней Коэна. Я могу допустить существование этого термина только в том случае, когда это рок-музыка, и текст написан на русском языке, и не более того. Все, на этом толкование заканчивается. Я считаю так, но, возможно, многие со мной не согласятся.

Беседовала Ксения Чапкаева, источник