Roll Romance — Камень в небо.
|
Отец, кришнаит, прокурор и разбойник – любовь всегда сверху
Я хочу рассказать историю. Она связана с музыкой – как почти все в моей жизни. Вышло так, что в большинстве выборов, от которых зависело – куда поведет тропинка дальше, она участвовала так или иначе. Свобода или заключение. Россия или Швеция. Маша или Наташа. Коротко или длинно. С кем и как я общаюсь, что отвечаю левиафанам, если интересуются, чем наполнится каждый мой день и что поддерживает мое физическое существование – и давно уже, несколько десятилетий. У меня нет выбора, кроме как относиться к ней как к божеству подобает. И других божеств я пока не встречал. История, которую хочу рассказать, не только про меня. У других ее участников, конечно же, свои версии, а я расскажу, что я видел, слышал и чувствовал – и знаю, что история эта не про меня, а про что-то большее, поэтому и решил ее рассказать.
Земную жизнь пройдя до… сорока примерно, я очутился лицом к лицу с интересным новым чувством, которого раньше не замечал. Некий комплекс, состоящий из тяги в те места и интерьеры, в которых родился и вырос, и желания вновь узнать людей, которых знал тогда и там. От которых когда-то уехал – на юг, потому что из Мурманска в другом направлении уехать сложно. Может, это относится к фазе старения, может, это знак поражения, но чувство это пришло настолько естественно и утвердило себя с такой силой – светлой силой, что не возникло ни малейшего желания что-то ему противопоставлять. Только упасть, раскинув руки, в зеленую реку прошлого, и наслаждаться ее вечным течением в берегах настоящего. Мой отец родом из сибирской глубинки и всегда, сколько помню, демонстрировал свою любовь к родным местам. Мне это казалось непонятной сентиментальностью – пока совершенно то же самое не свалилось на меня. Изменилось отношение к родителям и старым друзьям и знакомым, они стали вдруг важны и интересны, я начал при возможности чаще посещать Мурманск и пытаться восстановить то, что когда-то казалось слишком маленьким и неважным, что считал антитезой своему эволюционному поиску, от чего убежал когда-то, чтобы найти что-то большее.
Сейчас полярный день, прозрачный и волшебный, а вот полярная ночь – темнота, звезды, много снега, каменные коробки всех оттенков серого на скалах и в сугробах, в них – первая любовь, первая музыка, и вторая, и еще много-много раз. Я играл в первом рок-концерте в этом городе, в восемьдесят шестом. В девяностом восхитился местной группой Roll Romance, которая, в отличие от всех прочих, ориентировалась не на дип перпл или металлику, а на постпанк, нью-вейв и неоромантику. Попросился к ним. Мы провели немало интенсивного времени вместе, сыграли несколько концертов, записали альбом, и уже в девяносто втором наши пути разошлись. Что неудивительно – в той фазе многие пути расходятся, некоторые – чтобы потом сойтись опять. Любви было много. Тогда мы об этом не думали. Можно почитать и посмотреть, какие мы были тогда.
Каждый, кто служил музыке коллективно, знает – эти люди не всегда, но часто остаются с тобой на всю жизнь, даже если уходят из твоей жизни. Особенно это верно в отношении этого замечательного формата, подаренного нам прошлым веком – «рок-группа». В течении двадцати с лишним лет и люди эти, и Мурманск были для меня синонимами прошлого. И вот все изменилось. Я нашел их снова, и вот что увидел.
Человека невозможно описать и характеризовать коротко и схематично, но мы все это делаем – для краткости и понятности наших историй. Прошедшие десятилетия были проведены таким образом, что: двое из нас сидели, третий вот как раз туда собирался, четвертый работал прокурором, пятый… в одиночку воспитывал дочку-подростка, что тоже квест еще тот. Это удивительно. И я сам, и все они всегда были такими… не жесткими, что ли. Ни мы сами, ни жизнь вокруг никогда не казались экстремальными, однако – смотришь на факты и понимаешь, что постепенно, и без твоего намерения, время приносит тебе все больше таких поворотов и флюктуаций, что твой путь поневоле обрастает интересными деталями с литературным оттенком. Для дальнейшего повествования назову моих героев так: Отец, Кришнаит, Прокурор и Разбойник.
Я встретился со всеми, кроме Кришнаита – тот уже много лет жил в Омске и с преданностью и увлечением занимался, да, кришнаитской теологией некоего альтернативно-схизматического толка. С ним общались по скайпу. Сказать, что я был рад – ничего не сказать. Конечно же, это не тени прошлого. Живые и яркие души, сохранившие те качества, за которые я их полюбил тогда, и обогащенные терпимостью и пониманием сложности и неоднозначности бытия. И огонь музыки горел в их сердцах, до сих пор. Никто из них в практическом смысле с тех пор музыкой не занимался, кроме Кришнаита, который иногда записывал свои стихи и песни, но у них появились мысли о новом альбоме Roll Romance. Что прибавило мне радости, конечно. Не могу сказать, что многому научился за те годы, что мы не встречались, но одному точно: я разведал тропу от мечты о музыке до ее воплощения. Для этого понадобилась масса времени и упрямство, неподвластное здравому смыслу. По крайней мере, теперь я мог сказать: я знаю как, и сделать.
У меня был с собой ноут и некоторые студийные прибамбасы, позволяющие более-менее качественно записывать в мобильных условиях. У Отца и Кришнаита были песни, которые Разбойник мог спеть. У нас была мечта: альбом нашей группы. Много лет назад мы сделали неплохую запись, но издать и как-то толком донести ее до людей уже не смогли. Ну, давайте попробуем теперь.
Ключевой фигурой во всем этом был Разбойник – потому что его голос был и должен быть центром нашего звучания. Разбойник сидел под домашним арестом с электронным браслетом на ноге в ожидании приговора, иногда отлучался на судебные заседания и, судя по всему, скоро должен был отбыть в места, не столь отдаленные, причем вряд ли ненадолго. Времени оставалось мало. Несколько раз мы собирались в его комнате в коммуналке, я давал ему свой «Martin» и ставил перед ним микрофон. Разбойник справился безукоризненно – быстро и толково, и я снова восхитился – за прошедшие годы его контакт с музыкой не выходил за пределы формата «для корешей на кухне», и мне невозможно было представить, что за адище полыхало в душе у человека, знающего, что через несколько дней его закроют надолго. Но он не жаловался. Тот серебряный голос, который покорил меня в девяностом, вот он тут, никуда не делся. Разбойник спел свои треки и уехал в тюрьму. Мы пообещали ему закончить альбом, и, если он к этому времени будет еще там, доставить ему результат.
Отец и Прокурор также записали свои голоса, как и дочь моего друга, как и моя любимая. Кришнаит присылал из Омска партии перкуссии, сыгранные его друзьями-вайшнавами, свой голос и наброски аранжировок. У меня давно была концептуальная задумка – сделать альбом, основанный на звуке моего синтезатора «Akai Miniak», и показалось, что это подходящий случай. Сейчас большая часть электронной музыки схожих разновидностей делается путем программирования, и я так делал, но в этот раз решил все, что возможно, просто сыграть в реальном времени – кроме арпеджиаторов и битов. И даже брейки в битах этих – вручную. Добавил немного электрогитары – как реминисценцию нашего звука в девяностых. Не какой-нибудь электрогитары, а «Jolana Rubin» – душевное чехословацкое изделие начала семидесятых, чувства к которому сейчас сменились с презрения на любовь. Вообще, постарался совместить в звуке электронную современность с тем, что нам нравилось тогда. Еще год ушел на согласование названия альбома, дизайна обложки и выбора вариантов треков – я сделал несколько почти для всех песен. Сам бы я с этим этапом за неделю справился, но ладно, мне казалось, в этом случае коллективность важна во всем – где она была возможной.
Мир с нарастающей настойчивостью предлагает нам веру этих дней, и она становится популярной, будь она проклята, и имя ей – раздор. Для меня этот альбом, и сопутствующая история, стали знаком сопротивления в единении. Очень разные люди с очень разными жизненными путями, которые однажды встретились в любви к музыке, смогли сделать это еще раз, перейдя через реки своих историй. Послушайте – в этой музыке столько непридуманного. Это наша победа, хотя и с трагедией в компании. Все может измениться в момент и сделать полный разворот – и оценка того, что мы переживаем и делаем, мои куличики может смыть волной, но чистая и мощная радость от этой встречи со мной надолго, как и чувство благодарности ее участникам. Как когда-то совершенно справедливо заметил Отец – Любовь всегда сверху.
Василий К., Москва, 2017