О чем думал Лобачевский, когда создавал свою парадоксальную геометрию? Мне почему-то кажется, что его мысли были чем-то сродни состоянию Василия К., когда тот создавал парадоксальную математику музыки «Сломскудаска». Слово «сломскудаск» означает «подарок на память». Василий выкопал его из глубин гулливеровских похождений. Прямое указание значения не переносит по свойству транзитивности смысл из книги на альбом. Данная работа больше Свифт, чем подарок.
Василий К. & The Kürtens — «Сломскудаск»
«Сломскудаск» завершен и совершенен, как доказательство теоремы от обратного. И так же замыкается на свое начало по завершении. Он монотонен, как ряд Тэйлора, но постоянно требует место для остаточного члена. Монотонность – мать ритма – главная пища этого странного альбома. Даже оформление приводит к такому же выводу. Глобус с наложенной на него рукой подсвечен таким образом, что вызывает ассоциативную цепочку, приводящую не к антиглобализму, а, скорее, к сердцу, мерно (читай – монотонно) пульсирующему под вспотевшей ладонью. На худой конец, – усыпляющее постукивание и скрип медленно вращающейся на стержне сферы.
Зарождение музыки в ритуальных плясках волосатых проточеловеков выводит в этой математике танец на первое место, в основы основ. Коллективный фундамент музыки принимает на себя груз строения, отдельные блоки которого соединены всеми страхами и сомнениями человека, стоящего перед природой, имеющей свои звуки и свои законы гармонии. Так и развивается альбом – от ритуального танца, через стихийные шумы, сопровождаемые речью одинокого человека, к возведению западной цивилизации с ее мрачноватой организованностью риффов. А потом уход от паблисити в самокопание, экзистенциальное развитие внутрь. И параллельное тоталитарное коллективное искусство, вытравливающее само понятие «личность» кислотой культмассового подхода. Развитие завершается отсеканием возможных вариантов, скелет в шкафу оказывается пластиковым муляжом. Происходит возвращением на круги нервных танцев, подогреваемых чем-то отдаленно напоминающим «экстази». И снова стихия, но уже постиндустриальная, пустынная сушь, уродливые механизмы, человек покрыт струпьями роботизации. Музыка превращается в монотонный скрежет разлагающейся цивилизации, поглощаемый хриплым стоном уничтоженной природы. И одинокий крик отчаяния последнего имама…
Ом…
«Сломскудаск» – это не набор песен, а исследование возрождения и развития музыки, математическое моделирование перспектив ее возможного существования. Это даже и не музыка в обычном смысле, а формула движения гармонии. Со всей ее беспощадностью и повторяемостью. Единственный кавер на пластинке взят из моего детства. «Там Вдали За Рекой» была моей любимой песней, но, вместе с тем, она была одной из самых монотонных песен, какие я знал (более монотонна была, наверное, только трагическая баллада про семерых ковбоев). Перевод текста на шведский язык еще более подчеркивает эту ее характерную черту, а знание оригинального текста не помогает, а только мешает восприятию. На ту же мельницу льет воду и новая версия «Собак» с издевательской работой барабанщика KURTEN – привычно слышать, когда ритм-бокс заменяет ударные инструменты, но слышать, как в начале песни Дэвид Олавссон имитирует ритм-бокс, весьма странно. Посвящение Маяковскому («Ze Nerv Tanz») напоминает местами уже основательно подзабытый «оркестр синей блузы» АВИА, отличающийся той же самой цикличностью. Формула едина для всех, но в данном случае накал чувств слишком велик для сухой математики и за счет этого альбом исключительно человечен.
И еще одна сторона альбома неразрывно связана с музыкальным содержанием. Как истоки музыки содержали религиозное наполнение, так и вся человеческая история неразрывно связана с этим аспектом существования. «Сломскудаск» – гимн антимонотеизма. Это не атеизм, который сам по себе является религией, а возможность быть святым вне зависимости от принадлежности к той или иной касте. По делам его судим человек будет. И нет выше суда, чем суд человеческий. По существу, Василий устанавливает знак тождества между всем, что почитается нами за религии. Православные или исповедующие ислам ничем не лучше фанатов «Спартака». Кто мы? Мясо! И на тревожный вопрос «А вдруг есть?!» не важен ответ. Какая разница, есть ли Он или нет? Под ногами одна Земля, и жизнь тоже дается только раз.
В какой-то мере Василию повезло, что он до сих пор не имеет массового признания, миллионной армии поклонников и пристального внимания средств массовой информации. В противном случае только за одну песню «Танец И Молитва» Василий мог бы быть предан гонениям наших смиренных православных прихожан, тираж пластинки уничтожен, а самого его судили бы каким-нибудь басманным судом за разжигание межрелигиозной розни. Увы, но православие становится все более агрессивной церковью, старательно пытаясь повторить устрашающий путь фундаментальных исламистов, а государство всячески поддерживает эти начинания. Свободомыслие в духе «Сломскудаска» становится небезопасным…
Как вы понимаете, эта пластинка не вписывается в пятибалльную систему Старого Пионэра и находится где-то в той области, где параллельные линии пересекаются. Какую бы оценку поставил Лобачевский, мне неизвестно.
ЗЫ: Помнится, Василий сетовал на то, что хочется, как у Нила Янга, а получается, как у ЧАЙФА. Теперь он расширил эфемерную узнаваемость до Сергея Селюнина и Бона Скотта.
Автор: Старый Пионэр
опубликовано 06 мая 2005, 10:05