Мы гуляли с тобой вдоль забора
ты с одной я с другой стороны
мы решили так лучше в эпоху раздора
а впоследствии меньше вины
это было у серого моря
в диктатуре у края земли
сами ангелы счастья такого не знав
не завидовать нам не могли
выпускали на нас неизвестных солдат
обошли одного за другим

о мои документы
о оппоненты мои
быть при власти любой на любой стороне
иностранным агентом
и тащить за собой долги каких не заплатить
помни о том что рука твоя тяжела

наша жизнь криминальная драма
в нашей жизни нет кнопки анду
невеликий лимит обновления программ
и толпа мудаков на борту
тебе не за что больше держаться
кроме прутьев решетки своей
эти стены построили боги небес
их шатать любят много людей
и опять как собака у универмага
жду тебя и дрожу у дверей

о мои документы
о конкуренты мои
быть во всех временах и на всех берегах
бедным но трансцендентным
и смотреть на лицо какое сумел заслужить
смотреть на лицо какое успел наложить
и толкать колесо которое взялся крутить
и сушить весла ибо мне нечего больше сушить

2021

Сейчас ничего нет
сейчас ничего нет
сейчас ничего нет
а раньше все было

раньше горел свет
раньше стоял йенг
раньше не ныл зуб
а щас все немило

раньше шумел лес
раньше скакал бес
раньше не рос вес
а щас все уныло

раньше качал рок
раньше выручал бог
раньше понимал мозг
а щас все уплыло

э аццы что за нервяк
все заебись нахуй молодняк
надо быть собой а ты кто ваще такой
думаешь типа крутой
нет ничего за тобой и внутри ничего нет
ты вообще бля пустой
в этой очереди ты стоишь далеко за мной
ты пока еще очень тупой
пошел нахуй молодой

видел бога он играл на баяне
все мы стоим в очереди к яме

девушки дают в долг
девушки дают в долг
девушки дают в долг
долгов не прощают

девушки берут в рот
девушки берут в рот
девушки берут в рот
и не отпускают

распустились девки распустились
и обратно спускаться не хотят
сейчас ничего нет
нет

сейчас ничего нет
сейчас ничего нет
сейчас ничего нет
а раньше все было

кому хрен а нам два
кому хрен а нам два
кому хрен а нам два
мне не хватило

2021

Колебания воздуха в поле зависимых тел
рождение дня в комнате с запертой дверью
я не вникаю но это пока мое место
я не пытаюсь понять что понять не успел

движение глаз по случайно возникшей кривой
движение рук незнакомо до боли в суставах
я не вникаю давно о чем идет речь
я не пытаюсь понять кто чужой а кто свой

ты мне расскажешь об этом
я знаю ты не уйдешь
ты мне расскажешь
ты это знал
ты мне расскажешь об этом
ты много с меня не возьмешь
ты мне расскажешь
ты обещал

Но большего нет того что мне хотя бы вдохнуть
к чему прикоснуться хотя бы кончиком пальца
ты знаешь я раньше любил иногда но теперь
теперь я хочу одного это просто уснуть

я тоже слышал что полдень бывает так мил
я тоже читал по слогам а чуть позже по строчкам
я даже порой отвечал на вопросы соседей
но я до сих пор не пойму что говорил

ты мне расскажешь об этом
я знаю ты не уйдешь
ты мне расскажешь
ты это знал
ты мне расскажешь об этом
ты много с меня не возьмешь
ты мне расскажешь
ты обещал

Дмитрий Ткач/Михаил Запаско
1990

А помнишь, насколько хватало глаз,
Стояла стеной вода,
И Ноев ковчег уходил без нас –
В безбрежное «навсегда»,
И воды гляделись в лицо твое
Сквозь влажную полутьму,
И радостно выло сквозь дождь зверье
Спасению своему.
Я слышу и днесь, как мрак ночной
Прибоем гремит, угрюм.
А сам суперкарго блаженный Ной
Обходит за трюмом трюм,
Где каждый свою исполняет роль:
И птица, и червь, и скот.
Но мы не прошли с тобой фейс-контроль,
Не выдержали дресс-код,
Для фото не тот избрали фон,
Не тем предались грехам –
И нас пинками спровадил вон
Торчащий на вахте Хам.
И вот разбухает от влаги плоть
И тает земной оплот.
И ты сказала:
　　　　　　– Построим плот!
И мы построили плот.
И к нам под хлипкий, в щелях, навес
Шел гном, волколак трусил,
Прибился бес, оставшийся без
Поддержки нечистых сил,
Усталый кентавр, промокший дронт,
Нахохленный алконост…
Последней вкатилась змея, в чей рот
Был вставлен ее же хвост.
Потом нас вздыбило, понесло,
Волна изгибалась, зла,
Кентавр, как лопату, сжимал весло,
Потом обломок весла,
Ветра расстреливали в упор,
Подбрасывали буруны,
И гном, к рулю приравняв топор,
Держал поперек волны,
Скулил от холода мелкий бес,
От мачты не отходя.
А кто-то хмуро глядел с небес
И нам подливал дождя.
Греби в Армению духа, Ной –
Ты нас позабыл легко.
Давись, Айвазовский, вотще слюной!
Смахни слезу, Жерико!
Спасибо, глядящий с небес, за то,
Что шанс на спасенье дал!
Бросай любопытствовать, дед Пихто!
Учись давай, Хейердал!
Эй, парные, слышите смех из вод? –
Все ближе и ближе он.
Вам вряд ли снился такой извод,
Взрывающий ваш канон.
Готовьтесь – не сетуя, не скуля,
Примите участь свою,
Когда кентавр проревет:
　　　　　　　　　　　　– Земля!!! –
И вверх подбросит змею.

Дмитрий Коломенский
2021

— Прошу, не плачьте обо мне!
— А о тебе никто не плачет.
— Но я и вправду ухожу!
— Никто не держит, уходи.
— Что это значит, черт возьми?
— А ничего совсем не значит.
И нету пользы никакой гадать,
Что будет впереди.

— Но я же в бой иду за вас!
— Всяк развлекается, как может.
— Меня там ждет сплошной кошмар!
— А что ты, собственно, хотел?
— Но я могу и умереть!
— И нас когда-то в гроб положат,
Но мы, однако, не спешим
Пополнить список мертвых тел.

— Вы мне не верите? Ну что ж!
— Ну почему? Конечно, верим!
— Вы, может, мне хотите зла?
— Да нет, нам просто все равно.
— А коль война придет сюда?
— Мы подведем итог потерям,
Врагам признаемся в любви
И будем дальше пить вино.

— Нет, я останусь, вам назло!
— Никто не гонит, оставайся.
— Да что вы всё ни то, ни сё!
— А что ты всё и так, и сяк?
— Нет, вас не следует спасать!
— Ну ты давай скорей решайся:
Или туда, или сюда!
Не стой в дверях, а то сквозняк.

Юрий Нестеренко
1996

Мир совершенен
будь внимателен к деталям
ни в чем не уверен
ты опять бросаешь камень
вновь и вновь бросаешь в небо камень

оповещения
обновления программы все
стоп время
сделает нас дураками
нас с тобой брат дураками
старыми больными мудаками

но каждый бросает свой камень в небо
надеясь что он не упадет
да здравствует тот кто был первым
и тот кто сегодня
вышел вперед

Василий К./Михаил Запаско
1985 — 2021

Цветенья дым струится над Отчизною. Отцы и братья трудятся в полях.
А я стою. А мне навстречу издали мой друг идет по лесу на бровях.
То соловьем поет он, то синицею. В его душе творится благодать.
Того гляди возьмут его в милицию, и десять дней его нам не видать.
Он одет, как турист зарубежный. (Их немало в лесах появилось).
Боже! чем я, ничтожный и грешный, заслужил от Тебя эту милость?
Порой мой друг невольно оступается, знакомых троп не видит второпях.
Стада мычат, природа просыпается. Мой друг идет по лесу на бровях.
Кто следит, чтоб он в овраге по пути не ночевал?
О, стоит над душой его Ангел, в женском облике мой идеал.

Друг в добром здравье — нет прекрасней зрелища. Нет чувств превыше дружбы и любви.
Нет хуже зла, чем вечное безденежье, хоть и добра не купишь на рубли.
Я становлюсь готов к любому подвигу, желаю страстно жизнь отдать в боях,
Когда ко мне с женой своею под руку мой лучший друг шагает на бровях; ч
То ногами рисует круги, то за пазуху руку засунет.
Знать, гостинец несет на груди в запечатанном круглом сосуде.
Получка жжет карман ему и премия. А вкус закуски, как всегда, претит.

И Небеса услышат наше пение. И Бог на нас вниманье обратит.
Он скажет нам:
— Спокойнее, родимые. Я вас и так, сирот моих, люблю.
Берите все с собой необходимое и отправляйтесь отдохнуть в Раю.
Вскрикнут матери, жены и тетки. Их на время охватит тоска.
Выдаст нам Господь путевки и оформит отпуска.

Тишь. Теплынь. пахнет луком поджаренным. Это — Рай в представленье моем.
Встретит Кеннеди с Гагариным, слезами обольем.
Чу, лягушки кричат в водоеме. Мыши топчут колхозный посев.
Значит, Рай — где-ьл в нашем районе.
Слышу с детства знакомый напев:

О, Русь-страна! Кресты. Костры. Строительства.
Посередине Кремль святой стоит.
А в нем живет Советской правительство,
Нас одевает, кормит и поит
От Кремля исходит свечение.
Днем и ночью сияет рубин.
И глядят в немом восхищении
Чех с китайцем, мадьяр и румын.
Мудрость КПСС безгранична,
Не допустит она, чтоб вторично
Черный демон с горы Кавказской
Поселился на башне Спасской.
Ты прав, певец!
Ушли в преданья бедствия. Недаром рай теперь — в родных краях.
Пусть в каждый дом с поклоном в знак приветствия
Ваш друг войдет однажды на бровях.

Владимир Уфлянд
1968

Что делать, если ты художник слабый?
Учиться в Лондоне, Берлине или Риме?
Что делать, если не хватает славы?
Жениться на известной балерине?
Что делать, если хочешь быть примером?
Писать руководителей портреты?
Что делать, если нет своей манеры?
Писать в чужой?
Чужой присвоить метод?
Что делать, если до тебя сто раз
писали так же? И писали то же?
Что делать?
Стоит ли стараться?
Что делать, если ты плохой художник?

Владимир Уфлянд

Уже давным-давно замечено,
как некрасив в скафандре Водолаз.
Но несомненно
есть на свете Женщина,
что и такому б отдалась.
Быть может,
выйдет из воды он прочь,
обвешанный концами водорослей,
и выпадет ему сегодня ночь,
наполненная массой удовольствий.
(Не в этот,
так в другой такой же раз).
Та Женщина отказывала многим.
Ей нужен непременно Водолаз,
резиновый,
стальной,
свинцовоногий.
Вот ты,
хоть не разиновый,
но скользкий.
И отвратителен,
особенно нагой.
Но Женщина ждет и Тебя,
поскольку
Ей нужен именно такой.

Владимир Уфлянд
1958

Пыль-туман над дорогой клубится.
На обочине дремлет убийца.
Прижимает к себе автомат.
И вдыхает его аромат.
Грезит он, как добудет калашников
ему много рублей из бумажников.
Над ним нежно берёза шумит.
Сердце больно и сладко щемит.
Глубоко любя землю родную,
ждёт он жертву очередную.
Чтоб замучить её. Надругаться.
Умертвить. Отобрать все богатства.
Расчленив после тело на части.

Вот и я подоспел в одночасье.
– Здравствуй, – молвлю, – о ком
здесь вздыхая,
ты грустишь, уголовная харя?

Владимир Уфлянд
1993

Мы племя людоедов.
У нас обычай есть
Кусаться за обедом,
Стремясь друг друга съесть.

А если кто соседа
Не может съесть живьем,
Тот будет без обеда.
Вот так мы и живем.

Я сам рыдал и плакал,
Когда друзей съедал.
Но между тем, однако,
Обычай соблюдал.

Отца и мать, я помню,
Съел в юные года.
Поэтому я полный
И круглый сирота.

На ветках пальм огромных
Плодов растет не счесть.
А мы должны знакомых,
Родных и близких есть.

Одной и той же пищей
Питаться наш удел.
О варварский обычай!
Ты всем нам надоел!

Владимир Уфлянд
1974

Центральная голова:
«Голова моя, головушка ты левая,
Ну-ка выскажи свои соображенья первая».

Левая голова:
«Меня снабдили мать с отцом
таким набором хромосом,
Что сколько не сожрёшь, бывало,
мне всё мало.
А люди, в качестве еды,
дешевле хлеба и воды,
При этом бабы,
вкуснее, чем икра и крабы».

Центральная голова:
«Голова ты моя, головушка правая,
Передаю тебе следующее слово я».

Правая голова:
«Куда ни кинешь мутный взор,
идёт естественный отбор,
И выживает самый подлый и смердящий,
А, впрочем, надо умирать,
их надо постепенно жрать,
Не будь я гадом, не будь мой предок звероящер».

Левая и правая головы:
«Голова ты наша, головушка главная,
Подведи-ка будь добра, итог дискуссии».

Центральная голова:
«От пуза будем жрать народ,
оставив малость на приплод,
Пусть продолжают размножаться,
но страшатся,
И тех, кто посмеет возражать,
без очереди будем жрать,
Не пожалеем,
не будь мы трёхголовым змеем».

Владимр Уфлянд

Меняется страна Америка.
Придут в ней скоро Негры к власти.
Свободу, что стоит у берега,
под негритянку перекрасят.
Начнут посмеиваться Бедные
Над всякими Миллионерами.
А некоторые
будут
Белые
пытаться притвориться Неграми.
И уважаться будут Негры.
А Самый Черный будет славиться.
И каждый Белый
будет первым
при встрече с Негром
Негру кланяться.

Владимир Уфлянд
1958