Песня о моем друге |
Тексты
Меняется ли Америка?
Меняется страна Америка.
Придут в ней скоро Негры к власти.
Свободу, что стоит у берега,
под негритянку перекрасят.
Начнут посмеиваться Бедные
Над всякими Миллионерами.
А некоторые
будут
Белые
пытаться притвориться Неграми.
И уважаться будут Негры.
А Самый Черный будет славиться.
И каждый Белый
будет первым
при встрече с Негром
Негру кланяться.
1958
Тройной монолог Змея Горыныча
Центральная голова:
«Голова моя, головушка ты левая,
Ну-ка выскажи свои соображенья первая».
Левая голова:
«Меня снабдили мать с отцом
таким набором хромосом,
Что сколько не сожрёшь, бывало,
мне всё мало.
А люди, в качестве еды,
дешевле хлеба и воды,
При этом бабы,
вкуснее, чем икра и крабы».
Центральная голова:
«Голова ты моя, головушка правая,
Передаю тебе следующее слово я».
Правая голова:
«Куда ни кинешь мутный взор,
идёт естественный отбор,
И выживает самый подлый и смердящий,
А, впрочем, надо умирать,
их надо постепенно жрать,
Не будь я гадом, не будь мой предок звероящер».
Левая и правая головы:
«Голова ты наша, головушка главная,
Подведи-ка будь добра, итог дискуссии».
Центральная голова:
«От пуза будем жрать народ,
оставив малость на приплод,
Пусть продолжают размножаться,
но страшатся,
И тех, кто посмеет возражать,
без очереди будем жрать,
Не пожалеем,
не будь мы трёхголовым змеем».
Жалобы людоеда
Мы племя людоедов.
У нас обычай есть
Кусаться за обедом,
Стремясь друг друга съесть.
А если кто соседа
Не может съесть живьем,
Тот будет без обеда.
Вот так мы и живем.
Я сам рыдал и плакал,
Когда друзей съедал.
Но между тем, однако,
Обычай соблюдал.
Отца и мать, я помню,
Съел в юные года.
Поэтому я полный
И круглый сирота.
На ветках пальм огромных
Плодов растет не счесть.
А мы должны знакомых,
Родных и близких есть.
Одной и той же пищей
Питаться наш удел.
О варварский обычай!
Ты всем нам надоел!
1974
Песня про Калашникова
Пыль-туман над дорогой клубится.
На обочине дремлет убийца.
Прижимает к себе автомат.
И вдыхает его аромат.
Грезит он, как добудет калашников
ему много рублей из бумажников.
Над ним нежно берёза шумит.
Сердце больно и сладко щемит.
Глубоко любя землю родную,
ждёт он жертву очередную.
Чтоб замучить её. Надругаться.
Умертвить. Отобрать все богатства.
Расчленив после тело на части.
Вот и я подоспел в одночасье.
– Здравствуй, – молвлю, – о ком
здесь вздыхая,
ты грустишь, уголовная харя?
1993
Водолаз
Уже давным-давно замечено,
как некрасив в скафандре Водолаз.
Но несомненно
есть на свете Женщина,
что и такому б отдалась.
Быть может,
выйдет из воды он прочь,
обвешанный концами водорослей,
и выпадет ему сегодня ночь,
наполненная массой удовольствий.
(Не в этот,
так в другой такой же раз).
Та Женщина отказывала многим.
Ей нужен непременно Водолаз,
резиновый,
стальной,
свинцовоногий.
Вот ты,
хоть не разиновый,
но скользкий.
И отвратителен,
особенно нагой.
Но Женщина ждет и Тебя,
поскольку
Ей нужен именно такой.
1958
Себе
Что делать, если ты художник слабый?
Учиться в Лондоне, Берлине или Риме?
Что делать, если не хватает славы?
Жениться на известной балерине?
Что делать, если хочешь быть примером?
Писать руководителей портреты?
Что делать, если нет своей манеры?
Писать в чужой?
Чужой присвоить метод?
Что делать, если до тебя сто раз
писали так же? И писали то же?
Что делать?
Стоит ли стараться?
Что делать, если ты плохой художник?
Песня о моем друге
Цветенья дым струится над Отчизною. Отцы и братья трудятся в полях.
А я стою. А мне навстречу издали мой друг идет по лесу на бровях.
То соловьем поет он, то синицею. В его душе творится благодать.
Того гляди возьмут его в милицию, и десять дней его нам не видать.
Он одет, как турист зарубежный. (Их немало в лесах появилось).
Боже! чем я, ничтожный и грешный, заслужил от Тебя эту милость?
Порой мой друг невольно оступается, знакомых троп не видит второпях.
Стада мычат, природа просыпается. Мой друг идет по лесу на бровях.
Кто следит, чтоб он в овраге по пути не ночевал?
О, стоит над душой его Ангел, в женском облике мой идеал.
Друг в добром здравье — нет прекрасней зрелища. Нет чувств превыше дружбы и любви.
Нет хуже зла, чем вечное безденежье, хоть и добра не купишь на рубли.
Я становлюсь готов к любому подвигу, желаю страстно жизнь отдать в боях,
Когда ко мне с женой своею под руку мой лучший друг шагает на бровях; ч
То ногами рисует круги, то за пазуху руку засунет.
Знать, гостинец несет на груди в запечатанном круглом сосуде.
Получка жжет карман ему и премия. А вкус закуски, как всегда, претит.
И Небеса услышат наше пение. И Бог на нас вниманье обратит.
Он скажет нам:
— Спокойнее, родимые. Я вас и так, сирот моих, люблю.
Берите все с собой необходимое и отправляйтесь отдохнуть в Раю.
Вскрикнут матери, жены и тетки. Их на время охватит тоска.
Выдаст нам Господь путевки и оформит отпуска.
Тишь. Теплынь. пахнет луком поджаренным. Это — Рай в представленье моем.
Встретит Кеннеди с Гагариным, слезами обольем.
Чу, лягушки кричат в водоеме. Мыши топчут колхозный посев.
Значит, Рай — где-ьл в нашем районе.
Слышу с детства знакомый напев:
О, Русь-страна! Кресты. Костры. Строительства.
Посередине Кремль святой стоит.
А в нем живет Советской правительство,
Нас одевает, кормит и поит
От Кремля исходит свечение.
Днем и ночью сияет рубин.
И глядят в немом восхищении
Чех с китайцем, мадьяр и румын.
Мудрость КПСС безгранична,
Не допустит она, чтоб вторично
Черный демон с горы Кавказской
Поселился на башне Спасской.
Ты прав, певец!
Ушли в преданья бедствия. Недаром рай теперь — в родных краях.
Пусть в каждый дом с поклоном в знак приветствия
Ваш друг войдет однажды на бровях.
1968